Для Карела Гангрела

Заявка:

Текст.

Жанр: На усмотрение автора. Но лучший текст тот, над которым хочется подумать.

Рейтинг: PG - NC-17, слэш.

Пэйринг: представитель любой расы, кроме навов\масан.

Дополнительные пожелания: О чём бы ни была история, пусть в ней не последнюю роль играет цвет. Какой? Любимый цвет автора ;)

Исключения: Навы могут быть только на второстепенных ролях. Только мельком. Никаких комиссаров даже близко.  И хороший конец обязателен. По крайней мере, относительно хороший.

Сети звездного серебра

Жанр: понятия не имею

Пейринг: хван/эрлиец

Рейтинг: NC-17

В отличие от мегаполиса,  здесь лежал настоящий снег, а не грязноватая пародия на него. И здесь были такие яркие звезды, какие никогда не светили в Тайном Городе, залитом искусственным освещением и затянутом маревом от выбросов и выхлопов.

Здесь, на Алтае, было хорошо отдыхать и скучно жить – тому, кто в юности нырнул в совсем иное существование, как дельфин в море, а не пробуя с опаской воду и всё время оглядываясь, как бы не сделать что-нибудь не то.

После первых выполненных контрактов и первых роскошных красоток в постели оглядка проходит – пока с ростом банковского счета и уверенности в себе не накапливается усталость от работы и не зудит сильнее и сильнее желание бросить всё и вернуться.  Туда, где простор, запахи трав и настоящая зима, где никогда не бывает пробок, несмотря на три машины и снегоход в каждом дворе, и снежинки невесомой сетью серебрятся на полушубке и толстой косе девчонки из дома напротив.

Многие, решив, что заработали вполне достаточно, возвращаются. Из кипучей  круговерти в свою  глухомань, к повзрослевшим девочкам, которые за все эти годы ни разу не сделали профессиональный маникюр и не побывали у косметолога, - а кажется, не больше пары дней прошло. То, что дает здешняя природа, помогает сохранять свежую кожу и блестящие волосы не хуже дорогущего салона красоты.

Многие, но далеко не все. Мит ни разу не ощутил желания вернуться насовсем.  Но какие же здесь звезды…

Частая серебристая сеть, раскинутая в бескрайней вышине, такая частая, что сгущается до туманной дымки там, где древняя и вечная Дорога делит небо надвое.

Уши начали подмерзать, и Мит двинулся к дому. Серебристая дымка, почти прозрачная, но хорошо видная в темных сенях, продолжала стоять перед глазами. Мит постоял перед дверью,  зная, что дымка не исчезнет и по привычке каждый раз продолжая надеяться.

Неслышно, чтобы не разбудить родственников, он прошел в свою комнату и, не включая света, забрался в кровать и приказал себе заснуть. Дымка медленно уползла в сторону и свернулась в тускло мерцающую серебристую точку, которая то пропадала, то появлялась опять.

Претензии предъявлять было некому: заказчик предупреждал, что объект не связан с Тайным Городом, но магию использует вовсю.

- Вы знаете порядок, - ответил хван. – Человскими колдунами без лицензии занимается Зеленый Дом.

- А как же. И урод, из-за которого я потерял немаленькую сумму, на голубом глазу уболтает людов, что ни сном ни духом не догадывался, будет на мои деньги покупать у них энергию и торчать в моем любимом баре, как полноправный житель Города. Нет, уважаемый Мит, я хочу, чтобы он не просто обгадился со страху, когда его навестят зеленые ведьмы – пока не понял, что с ними можно договориться. Я хочу, чтобы этого типа я с гарантией не видел больше никогда.

И Мит согласился на контракт.  Возможности человских магов, не имеющих доступа к энергии Источника – разве что через контрабандистов, – были неплохо известны, и сюрпризов он не ожидал. Хван рассчитывал на свою скорость, и не зря: объект не успел ничего – ни произнести заклинание, ни активизировать артефакт. То есть, до удара не успел. А потом, полагая, что всё уже кончено, Мит не присмотрелся к еле заметному дрожанию воздуха, единственному, чем выдавала себя странная дымка при свете дня.

Ни один наемник Тайного Города не отправляется выполнять контракт без «Дырки жизни». Она не подвела, и даже несмотря на это и на крепость организма, Мит пришел в себя только на исходе вторых суток. И услышал, что это ему еще крупно повезло. Бывший на дежурстве брат Симус, вызвав на помощь более опытных коллег, этим не ограничился, а действовал – не представляя толком, от чего он, собственно, спасает пациента. А потом оказалось, что крупным знатокам магических поражений самых разных организмов пришлось изобретать способ спасения буквально на ходу, благо, стараниями Симуса пациент был «скорее жив, чем мертв», и у них были для этого лишние минуты.

В Тайном Городе не были приняты жаркие и пространные изъявления благодарности врачам за вытаскивание с того света. Семья Эрли предпочитала денежное – и немалое – выражение горячих чувств, и нередко бывало так, что при виде окончательного счета за лечение знак чувств менялся на прямо противоположный. Мит, который со слишком прижимистыми заказчиками попросту прекращал переговоры, относился к семейному бизнесу с пониманием и не думал об экономии, когда говорил, что в родных краях восстановится гораздо быстрей, чем в Обители. Он просто констатировал факт, в котором не сомневался.

На прощание всё тот же Симус очень просил замечать любую необычность в своем состоянии и не медлить с обращением, если что. Хван с самым серьезным видом пообещал. Ему не хотелось обижать парня и подтрунивать по поводу сбора материалов для заумных статей. О серебристой дымке, появляющейся перед глазами и хорошо заметной в темноте, Мит говорить не стал.

На Алтае всё пройдет.

Он и впрямь с каждым днем  чувствовал, как возвращается прежняя сила и быстрота движений. А туман – да чем он жить мешает?

«Летаешь во сне – значит, растешь», - когда-то смеялась мать.

Он давно перестал расти, но так высоко еще никогда не улетал. Не к облакам и теплому солнцу – в бездонную черноту, где редкие звезды слабо мерцали серебристыми огоньками. К ним надо было обязательно пробиться, они были единственным сущим помимо этой черноты.

Прорваться к ним – жизнь. Остаться в пустоте, мертвом Ничто – перестать быть собой и самому сделаться этой пустотой. Даже Огонь, алая стихия Карфагенского Амулета, не может пылать в ней, не может спасти.

Звезды – единственная надежда.

Он рвался к ним, не думая о том, какая сила позволяет ему подниматься.  Теперь они были заметно ближе. Их стало больше, они перестали казаться редкими мерцающими точками. Между ними протянулись серебристые нити, сплетая их в частую сеть.

И сеть обрушилась на него, захлестнула и потащила туда, где зарождалась убивающая всё живое чернота. Она была везде. А искристого мерцания, разрывающего ее, больше не было. И не будет. Никогда. Потому что время остановится в тол самый миг, когда закончится его дорога в Ничто.

Потому что эта дорога, по которой сеть тащит его против воли – единственное, что еще заставляет время существовать.

Звездная сеть плясала перед глазами во мраке комнаты, когда Мит проснулся. Дрожащей рукой он дотянулся до телефона – час ночи. Сеть истончилась до прежней серебристой дымки и стянулась в точку. Но он помнил мертвое Ничто, куда его тащило необоримо и неумолимо, и знал, что заснуть больше не сможет.

Поддаваться неведомо откуда взявшемуся ужасу было обидно и глупо. Мит осторожно прошел на просторную кухню, не зажигая света, добрался до шкафчика со снадобьями. Выпил залпом самой крепкой сонной настойки и добавил для пущего эффекта стакан «березовки».

Утром он проснулся в таком состоянии, словно беспробудно пил дня три подряд. Никакой дымки перед глазами не маячило, голове и без того было худо. Но это дело заметно поправили тонизирующий чай и прогулка по морозцу, и Мит уже думал о пережитом кошмаре, как о самом обычном, хоть и малоприятном случае, когда трубка ожила.

«Зря не отключил».

Против ожиданий, это оказался не один из приятелей.

- Брат Симус из Обители беспокоит. Прошу прощения, уважаемый Мит, с вашим самочувствием всё в порядке? Я провел некоторые исследования, и…

- Я здоров, - отрезал хван, - и собираюсь возвращаться в Тайный Город через день или два.

- Очень рад, но попросил бы вас не затягивать с визитом, когда вернетесь. Я не хочу пугать, я хочу только убедиться…

«А то мой ученый трактат недостаточно  солидно выглядит», - мысленно дополнил Мит.

- Это войдет в курс лечения, который вы уже оплатили.

А, ну тогда ладно -  убудет от него, что ли, от симусовой статьи, если не придется тратиться на лишние анализы? А если в них ничего такого не найдется, совсем не обязательно рассказывать о кошмарных снах и галлюцинациях наяву. Разве такие бывают настоящие галлюцинации?

После обеда Мит уложил вещи, сообщил родным, что утром уезжает, и заблаговременно перевел деньги на счет фирмы «Транс Портал».  Голова окончательно прояснилась, и серебристая дымка с наступлением темноты объявилась на своем законном месте. Ну и пес с ней. А снадобье он выпьет только для того, чтобы как следует выспаться. И никакой самогонки.

Ничего и не случилось. Когда он открыл глаза в темноте декабрьского утра, в первый момент показалось, будто глаза его затянуты частой сетью с мерцающими узлами-звездочками. Но она сразу же истончилась и туманом уползла куда-то вбок, как обычно, а со щелчком выключателя пропала совсем.

Через час оператор откроет переход в штаб-квартиру московской общины хванов.

Сеть  выглядела бы очень красиво на ночном небе. Она и тут, в привычной темно-бордовой мгле портала очень благородно отсвечивала своим серебрением. Еще бы она не преграждала дорогу.

«Это надо пересилить, или и впрямь останется только сдаваться эрлийцам».

И он, не сопротивляясь несущей по переходу силе, сам прибавил ходу и выставил вперед верхние руки, готовый разорвать ими сеть, если потребуется. Но руки встретили одну пустоту, а серебристое захлестнуло и повлекло куда-то в сторону.

Миту доводилась видеть тех, кто оказался внутри смятого портала. А еще он знал теорию и вполне мог представить себе участь выпавшего из вихря, когда тот еще не сформировался в точке выхода. Правда, теоретически это было почти невозможно, даже если псих-самоубийца сам начнет прилагать усилия. Но в теории никаких посторонних конструкций, перехватывающих путника, в порталах тоже не существовало!

Мит рванулся вперед с неистовой силой, одновременно твердя себе, что всё происходит только в его воображении. Легче было пробить метровую бетонную стену, чем это воздушное невесомое плетение.

Рыча от натуги, он не прекращал давить и гнуть неосязаемую пустоту. Она невероятным образом уплотнялась в ответ, лишала руки свободы движений – и вдруг всё кончилось. Хван выпал из портала и, мокрый от пота, повалился на упругое ворсистое покрытие пола.

В помещении, к счастью, никого не было. Дикое напряжение последней минуты потихоньку отпускало. Мит поднялся на ноги и нащупал трубку – ничего не поделаешь,  и даже стоимость лечения прикидывать не будешь. А вообще бы, если разобраться, раз в Обители его не смогли привести в полный порядок,  то и недостатки пусть устраняют за свой счет.

Он проверил артефакт и навел дополнительный морок, скрывая свой отнюдь не цветущий вид. Приятели, попавшиеся по пути к гаражу,  приветственно помахали руками и пригласили вечерком выпить в «Ящеррице» по случаю возвращения. Сквозь морок они не заглядывали – хван перед выходом в город прячет «лишние» конечности, обычное дело…

- Там видно будет, ребята, - бодрым голосом отозвался Мит.

Из-под распахнувшейся внизу рясы брата Симуса торчали темно-синие джинсы.

«Во-вторых, рясу в джинсы не заправляют», - пришел на ум анекдот, слышанный на Алтае от челов еще в юности. А потом припомнились анекдоты, слышанные от рыцарей. Там эрлийцы под традиционным облачением не носили ничего – совсем. И общались в таком виде не только с медсестричками и пациентками, диагнозы которых проистекали от хронического недостатка ласки. Последний и самый смешной анекдот на медицинскую тему тут же восстановил в памяти обстановку, где был услышан, и свой собственный вид в этот момент.

Мит не хотел возвращаться на Алтай еще и потому, что со времен учебы осознал: обходиться без девушек не только можно, но в подходящем обществе очень даже приятно. В обществе врача, правда, еще не доводилось,  но этот факт лишь добавил интереса.

«Сначала пациентом перестань быть, удолбище», - резко одернул он себя.

- Это пока предположения, которые еще нуждаются в проверке, - говорил эрлиец, - но такое ощущение, что примененный против вас аркан обладает очень скверным постэффектом. Он развивается, используя энергию в организме мага, энергию артефактов или других заклинаний – если не заблокировать вовремя. Но вы очень спешили покинуть Обитель после основного курса лечения…

- Чем мне грозит этот ваш постэффект? – Мит и сам знал, что винить ему, кроме себя,  некого, и лишний раз слушать об этом не собирался.

- Смертью – вряд ли. Возможно, серьезным расстройством психики или чем-то вроде летаргии.

«Достойное завершение кошмаров, чего уж там…»

- Вы хотите сказать, брат Симус, что ваша медицина в моем случае уже бессильна?

- Ничего подобного. Просто теперь справиться с осложнением будет труднее и, как вы понимаете, дороже.

- У меня действительно возникли проблемы, но платить только за ваши предположения я не готов. Послушаю, что скажут другие ваши коллеги, брат Симус.

- Я не требовал с вас аванса, Мит. В любом случае, только результаты обследования позволят понять, насколько заклинание уже на вас повлияло. А оно повлияло, иначе вы не позвонили бы мне.

И опять он был кругом прав, и оставалось только сдаться в его руки со всеми потрохами, включая проклятую серебристую дымку. Мит отбросил мысль пойти к солидному  врачу с многолетней практикой и безупречной репутацией. С заклинанием, на которое он нарвался, всё равно раньше никто в Обители не сталкивался. А парень вон настолько горит рвением и жаждой сказать новое слово в медицинской науке, что даже плюнул на железное правило – сначала оплата, потом лечение.

Хван безропотно сдал полную пробирку крови, рассказал о серебристой туманной дымке перед глазами, кошмаре во сне и галлюцинации в портале. Брат Симус педантично записал всё и пригласил его в процедурную, где долго водил по нему разнообразными сканерами, глядя в монитор. А потом нацепил на лоб и виски целый ряд каких-то присосок  и сказал, не поворачиваясь в его сторону:

- Если почувствуете головокружение или сонливость, сразу дайте мне знать.

Голова не кружилась. Было скучно и немного щекотно. Тут на кого угодно дремота нападет.

- Вы видите сейчас вашу дымку, Мит?

- Я же говорил, что при дневном свете она незаметна.

- Хорошо. Сейчас будет темно, - эрлиец задернул окно плотной шторой и выключил свет.

- Теперь вижу. Она как будто плотнее, чем была раньше.

- Закройте глаза.

Дымка привычно стянулась в серебристую точку. Там, где была эта точка, покалывало, будто в глаз попала соринка. Мит сказал об этом.

- Сейчас я дам вам «Пыльцу Морфея». Совсем маленькую дозу, на три-пять минут. Мне нужно повторить сканирование, когда вы спите.

- Надеюсь проснуться в здравом уме, - пошутил Мит. Осознание того, что со своими странными симптомами он больше не наедине, придавало уверенности.

Серебристые узлы сети не просто мерцали в темноте – от них исходил жар раскаленной добела стали. Они были, как настоящие крошечные звезды.

Теперь он знал, каким образом станет частью черной Пустоты. Звезды, не успев остыть, прожгут его плоть насквозь в тысяче мест, и сеть растянется в бесконечность, растаскивая то, что осталось, на мертвые частицы – даже не атомы. И когда Ничто поглотит последнюю из них, сеть-ловушка, сделавшая свое дело, стянется в точку и погаснет навсегда.

Крошечные звезды ворвались в него. Он не замечал  ничего вокруг, но видел, как на их пути вскипает жидкость в тканях и, мгновенно превращаясь в перегретый пар, рвет мембраны.

- Я же заблокировал потоки! – шипел Симус. – Они не должны были взаимодействовать с магической энергией внутри вас!

- Поэтому вы просто вытянули из меня энергию? – сообразил хван.

- Я не видел другого способа прекратить то, что с вами творилось.

- А я не вижу смысла продолжать лечение, от которого делается только хуже.

- Ничего не делать – тоже не выход. Если вы, конечно, не согласитесь до конца дней не иметь никаких дел с магией и вести жизнь обычного чела подальше и от Тайного Города,  и от Алтая. Вблизи плантаций Золотого Корня, точнее, их защитных систем, вам больше находиться нельзя. Скоро из-за ваших приступов вы не сможете пользоваться простейшим артефактом морока. М-да, с жизнью среди челов тоже возникают немалые проблемы…

- Я с радостью послушал бы, как их решать, брат Симус. Но я очень сомневаюсь, что услышу о действенном способе.

- Теперь у меня есть больше информации, и я надеюсь найти его как можно скорее. Аркан так сильно проник в ваше сознание, что выбросить его из себя сможете только вы сами. Я вижу варианты, как помочь вам справиться, но нужно еще раз всё проверить и выбрать самый эффективный.

- Желаю всяческих успехов, брат Симус. Я последую вашему совету и не буду сидеть сложа руки, а тоже займусь поисками способа решить мои проблемы. В другом месте.

- По крайней мере, повремените с заполнением себя энергией.

- До свидания, - сказал Мит и покинул кабинет. Он был встревожен, но далек от паники.

В конце концов, были еще маги Ордена, были эрлийцы, съевшие на расстройствах психики самых разных генетических статусов целый собачий питомник.  Ну, серьезно, если с кем-то было бы неплохо приятно провести время, это ж не значит, что он с лечением справится лучше всех! Миту и без того есть за что быть ему благодарным.

Существовать в мерзком состоянии «на нуле» хван не собирался, совсем пренебрегать советами Симуса тоже не хотел. Найдя разумный, как ему показалось, компромисс, он припомнил местонахождение ближайшего магазина Торговой Гильдии и поехал туда.

Шас-продавец, само собой, не преминул обратить его внимание на низкий уровень энергии в артефакте морока и предложить подзарядить. Не тащиться же на другой день специально за этим…

Получив резную фляжку, Мит не стал жадничать и вытянул оттуда совсем немного – куда меньше необходимого для среднего уровня. Шас с профессионально-любезной улыбкой протянул ему карточку «Тиградком» и артефакт. Мит спрятал карточку в нагрудный карман и застегнул на шее серебряную цепочку.

Пока он запихивал артефакт под футболку, динамик под потолком разразился «специальными предложениями для встречи Нового года» и обещанием грандиозных скидок.

- Каждому покупателю нашей «Волшебной ёлки» - в подарок артефакт для создания изумительных, красочных световых эффектов в новогоднюю ночь! В восторге от домашнего мини-шоу будут не только дети!

Большинство светильников погасло, и в наступившем полумраке на потолке заплясали разноцветные линии и серебристые звезды.

Заплясали и пропали, поглощенные сгустившимся туманом. Он был везде. Исчезли стены, потолок и прилавок, где-то там, вокруг, была черная пустота, но серебристое мерцание не давало определить, где она начинается. Вначале показалось, что это лучше мертвого неподвижного Ничто, куда сеть так стремилась его затащить.

Он понял, как сильно ошибался, когда туман оказался внутри с вдыхаемым воздухом, просочился через поры кожи, залепил глаза и уши сырым студнем.

Он не прожигал – он промораживал насквозь. Превращал в неподвижную статую, отнимая последнюю возможность сопротивления. И Мит на деревянных ногах двинулся прочь, не разбирая направления. Куда угодно, только из этого тумана. Он готов был молить о появлении прежней звездной сети. Ему не выбраться. Он останется здесь на миллионы лет – ледяной, но сознающей всё статуей посреди Пустоты.

Сеть вытащила бы его отсюда – куда угодно. Он видел альтернативу единению с Пустотой. И не желал ее.

Он еще толкал вперед омертвевшие ноги, но не чувствовал, что продвигается хотя бы на миллиметр. Зная, что ватная мгла не пропустит никакие звуки, пытался прошептать неподвижными губами «возьми меня».

И когда серебристые звезды прорвали туман, он не заплакал от облегчения лишь потому, что из заледеневших глаз не смогла бы вытечь никакая слеза.

Добраться. Добраться. Добраться…

Туман стал редеть, сквозь него проступала чернота и, словно путеводный маяк  - мерцание серебристой  сети. Чернота наползла, скрыла за собой несколько светящихся узлов.

Он опоздал! Он больше не нужен Пустоте, она гасит свою ловчую сеть, оставляя его во власти тумана, пока тот не вернет ей застывшую навечно игрушку.

Он тянул вперед все четыре руки в отчаянной надежде успеть, уцепиться, не дать исчезнуть.

И дотянулся.

И понял, как сильно он ошибался.

Чернота, закрывшая собой кусок сети, была не той, пустой и мертвой, куда тащило его, чтобы сделать частью себя. Она двигалась, пульсировала, боролась, она, Спящий раздери, существовала и бросала вызов Ничто одним фактом своего существования!

Поздно. Серебристая сеть получила свою добычу и больше ее не отдаст. Руки сплавились с ней и примерзли одновременно. Он ухватился за фальшивую соломинку, а ведь настоящая была совсем близко! Правая нижняя рука оставалась свободной, может, еще не всё потеряно?

Он тянулся и никак не мог дотянуться. Тянулся, выворачивая из суставов три остальных, намертво соединенных с сетью, руки.

«Помоги мне! Ближе! Хотя бы на капельку ближе!»

Свободная рука ухватилась за жгут черноты, сгустившейся под пальцами. Серебристые нити извивались рядом: сеть, словно почуяв неладное, пришла в движение, потащила жертву.

Пусть. Теперь Мит был уверен, что разжать хватку его не заставят ни ее усилия, ни тот туман.

Шепотом на грани слышимости, единственным шорохом среди мертвого беззвучия – «держись». «Да держусь – но пустота не отдает свое, и  сейчас меня попросту разорвет».

Плевать  – то, что останется с противостоящей Ничто силой, не станет частью мертвой бесконечности.

Сеть лопнула и разлетелась тучей серебристых капелек в тот момент, когда его всё-таки швырнула в Ничто боль от разрываемых мышц и сухожилий, но и тогда он чувствовал, что чернота, которая не была пустотой, не бросает, следует за ним…

Потолок.

Запах озона и ощущение, что его выкопали из могилы, вытряхнули на жесткую кушетку из уютного гробика с мягкой обивкой и ткнули в бок – ты чего тут разлегся, собственно?

Серебристый металл каких-то приспособлений рядом с кушеткой.

- Ты справился.

Подозрительно знакомый голос – значит, он никуда не уходил, и магазин тоже был лишь галлюцинацией, как и всё остальное?

- Как самочувствие?

Да погоди ты, дай осмотреться… Нет, это другой кабинет, точно, другой, хоть и тут, и там сплошная медицина. Он может вспоминать и сравнивать. Может двигать руками – всеми четырьмя.

- Ничего так, - язык ворочается, тоже неплохо. Фигура в рясе касается рукой его лба и отходит к экрану с бегущими зубчатыми линиями.

Ряса вроде не та – короче, что ли. Она едва доходит до щиколоток, хорошо видны ноги в носках и шлепанцах, тонкие полоски голой кожи над носками.

- На тебе были джинсы. Я помню. Ты куда их девал?

- Тебя сейчас это действительно больше всего интересует?

- Буду я жить или нет, ты мне – «когда мы успели перейти на «ты»? -  как врач, сказать обязан. А про джинсы – нет.

- Я даже ответа на вопрос о самочувствии не услышал. Но приборы и сканирование обнадеживают, - брат Симус сделал несколько шагов по кабинету и внезапно погрузил его в полную темноту. Через несколько секунд свет загорелся снова, и Мит зажмурился.

- Видел свою дымку, или сеть, или еще что-то?

- Я не успел приглядеться.

- А я успел зафиксировать отсутствие изменений. Впрочем, о многом говорит уже то, что ты в сознании и способен осмысленно поддерживать разговор. Если бы постэффект от заклинания продолжал действовать, после магазина у тебя было только два выхода – в каталепсию или глубокую кому.

- Я уж подумал, что ни в каком магазине я не был. Тогда почему я опять оказался у тебя?

- Ты в Обители. Я тебя отслеживал, потому что продвинулся в изучении твоей проблемы дальше всех и знал, что в случае чего счет пойдет на секунды.  Но я не ожидал, что ты вгонишь себя в новый приступ так скоро, и решил быстренько принять душ. И не успел даже полностью раздеться. Рясу и тапочки я схватил уже тут. Твоё любопытство успокоилось?

- Ты не обязан был интересоваться моим состоянием. Я же отказался от твоих услуг. Зря, признаю.

- Случай-то необычный, - Симус сглотнул. Он вообще был как-то странно суетлив, словно ему не сиделось на одном месте. За время беседы он успел присесть за стол, обойти все свои приборы, и посмотреть в окно.

- И самое необычное то, - продолжал эрлиец, - что от пациента зависело едва не больше, чем от врача. Но ты оказался пациентом, который очень хочет жить и сражается до последнего. Просто отрада медицины.

- Я почувствовал темную энергию, с которой ты работал. И она помогала, а не делала еще хуже. Она меня вытянула.

- Ничего бы тебя не вытянуло, если бы ты не сопротивлялся. Да и не уверен я был на сто процентов, что прикосновение к твоему сознанию и магическое воздействие тебя сразу же не добьет. Пришлось рискнуть, потому что абсолютно надежного способа я найти тоже не успел.

- Я не буду подавать жалобу отцу Динамусу. Слушай, у меня скоро голова закружится следить за твоими перемещениями в пространстве.

- Извини, - Симус уселся на стул и одернул рясу. – У меня тоже в некотором роде постэффект.

- В смысле?

- Мои действия не очень походили на классическую терапию. Скорее, их можно сравнить со схваткой боевого мага, в которой для победы приходится попотеть.

Миту не требовалось больше никаких пояснений – он мгновенно вспомнил, каким способом можно лучше всего снять напряжение в подобных случаях.

«Упустить такой удобный момент?»

«Ты идиот. Он тебе вкатит успокоительного, и все дела. У них и правила, наверно, какие-нибудь есть, которые запрещают такие штуки».

«А что делать потом? Выяснять, где он живет, и идти  к нему домой с цветочками и бутылкой шампанского в знак признательности?»

«Просто позвонишь и пригласишь посидеть в «Ящеррице» после дежурства. И выяснишь осторожненько, как он смотрит на…»

«А я не хочу ждать».

«А ты с кровати-то встать пробовал, желатель?»

Хван мысленно прислушался к своему организму и распахнул мысленно же симусову рясу. Может случиться так, что носки он перед душем снимает в последнюю очередь?

А почему бы и нет… Картина легко выстроилась перед глазами, мало того, вполне себе ожидаемо принялась влиять на остальное.

Интересно, если он попробует встать, ноги будут так же отзывчивы, как их, гм, сосед?

Мит отбросил простыню и сел на кушетке.

- Смотри, не упади, - предостерег эрлиец.

- А ты подойди, я за тебя в случае чего ухвачусь.

И лишь когда врач оказался рядом с кушеткой, пациент сообразил, что он-то – не в рясе. И даже не в плотных походных брюках, в которых явился с Алтая – их и куртку с него успели стащить. И что Симусу всё очень хорошо заметно, если он обратит внимание. А он обязательно обратит. Или он уже справился со своими трудностями? Судя по заблестевшим глазам – нет. Вон – вроде подался назад, а шагнуть так и не шагнул. Ну, и какой теперь смысл линять в кусты – это я, мол, захотел писать и вспомнил любимую девушку одновременно?

Мит рывком поднят тело с кушетки и ухватился за брата Симуса прежде, чем получил ответ на вопрос о способности удержаться в вертикальном положении. По крайней мере, желание никуда не делось и, уже совершенно точно, было обоюдным.

- Давай портал куда-нибудь сделаем, если тут нельзя, - зашептал он, не дожидаясь, пока врач опомнится и начнет отнекиваться.

- Ты чего? Портал точно заметят, - никаких попыток освободиться  за возражениями не последовало.  Сначала хван думал, что его врач просто стоит столбом и соображает, как без лишнего шума отделаться от навязчивого пациента. Потом ощутил всплеск – плотный морок, непроницаемый практически для любой видеокамеры.

Пока они, стиснув друг друга, жадно целовались, Мит употребил одну из четырех рук, чтобы забраться под рясу и проверить свои предположения. Трусы там всё же были, но это уже не имело значения. Пояс рясы улетел в сторону. Он же, кажется, был где-то пришит…

Симус попытался заняться его футболкой, но непривычное количество рук ему явно мешало. Хван одним движением скинул ее и вернулся к остаткам симусовой одежды, попутно припечатывая его грудью поперек кушетки.

Не в том они были настроении, чтобы долго тянуть, даже если отвлечься от вопиющего нарушения больничного режима. Мит пристроился сзади, с упоением целуя шею и спину между острыми лопатками, шаря нижними руками по бедрам и аккуратной упругой заднице.

- Баночку возьми, - эрлиец махнул рукой в сторону шкафчика. – На второй полке сверху крайняя справа.

- Ага, сейчас… - Мит моментально оказался там и распахнул дверцу. Не упал. Отлично. А снова прижаться к податливому телу – еще лучше. Симус восхитительно вздрагивал от  нетерпения, стоило хвану несколько раз провести языком между ягодиц – даже не забираясь вглубь ложбинки. А когда потерся там смазанным членом, парень буквально впечатался в него. Больше Мит не заставлял себя ждать. Поначалу он был нетороплив и осторожен: для девственника партнер держался слишком уверенно, но был совсем мало растянут, сводя с ума своей теснотой. Не встречая ни малейшего неприятия, хван очень быстро разошелся не на шутку.

У Симуса побелели костяшки пальцев, которыми он цеплялся за край кушетки. Время от времени он резко вскидывал голову, с шумом втягивая воздух и выгибая спину, и Мит пользовался моментом, чтобы, целуя, зарыться носом в его волосы. Он издавал в это время настолько неожиданную смесь стона и почти кошачьего «фффф», что хван с силой закусывал губу, чтобы не потерять контроль над собой и всё не испортить.

Симус опять резко подбросил вверх голову и плечи – теперь он опирался о кушетку прямыми руками. Мит провел двумя левыми руками по его животу и подтолкнул обратно, прижимая снова, а правой нижней отыскал член, который раскачивался вверх-вниз от каждого его толчка. Протяжный стон эрлийца отозвался пронизывающей дрожью, и Мит с силой зажмурился. В глазах плясали красные и желтые искры, они  сменились серебристым звездным мерцанием, сеть – та самая или нет? – обрушилась сверху на них обоих и рассыпалась с оглушительным звоном, и гаснущие искры оставляли после себя длинные, чуть изогнутые следы.

Симус под ним слабо завозился и хван вернулся к реальности. Шумело в ушах, и немного кружилась голова. Мит поискал серебристый туман и не нашел его. Огляделся по сторонам и вспомнил, что находится в больнице и только что, очухавшись от последствий неизвестного и хитрого заклинания, трахнул своего лечащего врача. Ему стало неловко.

- Вот уж чего не ждал, - Симус сел на кушетке, - это такого быстрого и бесспорного доказательства терапевтического эффекта.

- Я был кругом неправ, когда в тебе сомневался, я это тебе уже говорил? Ты можешь собой гордиться, и статья у тебя выйдет отличная, если даже ты это самое бесспорное доказательство не будешь приводить.

- У меня лицензию за это доказательство отобрать могут. Не навсегда, конечно, а на год или полгода.

- Если что, пациент напишет во все инстанции, что никаких претензий не имеет, а его здоровью была одна сплошная польза.

- Я должен сказать кое-что. Когда я прикасался к твоему сознанию, увидел не только то, что ему грозило полным распадом, но и разное другое… в общем, насчет меня тоже.

- Мне должно стать стыдно?

- Мне было не до оскорбленной невинности. Я должен был тебя удержать. Я очень хотел удержать.

- У тебя получилось.

- Я к тому, - нахмурился эрлиец,  снова закутываясь в свою рясу, - чтобы ты не думал, что мне было без разницы с кем, лишь бы унять…

- Я не думал ни разу. Честно.

- Верю. Об этом не тогда думают, когда стоит. А после.

- Может, после это и обсудим? В нерабочее время и в таком месте, куда не придет самый главный врач и не вставит клистир за нарушение режима?

- Этот инструмент в практике Обители давным-давно не используется.

- И правильно. Есть другие, намного лучше.

- Ты не страдаешь ложной скромностью.

- Заметь, слово «ложной» произнес не я, а ты.

- У меня были причины, и ты их знаешь. Кстати, я придумал название твоему заклинанию – «Сети звездного серебра». Как ты полагаешь – достаточно образно и поэтично? Можно вставить в диссертацию? Тут еще долго надо думать, как оно оказалось у того чела, и кто мог руку приложить, но это уже не моя компетенция.

- А скажи, они у тебя в голове тоже лопались? – спросил Мит, не желая забивать голову догадками.

- Там я просто тянул изо всех сил, когда наконец почувствовал твой отклик. А здесь недавно даже не лопалась, а взрывалась – с целым фейерверком. Конечно, все эти штуки в момент оргазма имеют вполне научное объяснение…

- Я тебя умоляю! Не надо портить вашей ученой болтологией поэтические образы!