Для Идальги

Заявка:

Жанр: любой

Рейтинг: любой

Пейринг: не важно

Дополнительные пожелания: История про общение отверженных, но без трагизма особого. Или психология перехода от вражды к дружбе.

Исключение: высокий рейтинг

Четвертая догма

Жанр: сонгфик, POV, ангст, психоз

Размер: мини

Пэйринг:

Рейтинг: PG

Дисклеймер: Авторские права, герои и весь мир ТГ принадлежат В.Панову.

Коментарии: в сонгфике используются слова песни Flёur «Для того, кто умел верить» (Альбом: Всё Вышло Из-под Контроля, 2006)

автор не несет ответственности, автор несет ахинею(с)

Чтобы бить автора тапками срочно ищется бета))

Преисподняя не пугает тех, у кого ад в голове (с)

1

День не задался с самого начала. Сегодня ее мучило ощущение дежавю и это сильно изматывало.

Квартира встретила ее привычной тишиной и чтобы хоть как то избавиться от этого гнетущего состояния Анна, включила музыку, впрочем  что-то определенное ей не хотелось и она остановилась на прослушивании радио.

Босыми ногами Анна дошла до спальни и налила из графина чистой воды. Руки предательски подрагивали, но сложно было объяснить причину этой слабости.

Шорох, белый шум.

Снова шорох.

Магнитофон послушно выловил нужную волну.

Гнётся вереск к земле,
Потемнел горизонт,
Облака тяжелеют,
В них все меньше просветов.

Ты сидишь на холме
Неподвижно, безмолвно.
Все слова уже сказаны,
Все песни допеты.

За окном была темная ночь.

Анна легла на кровать, закрывшись с головой одеялом, но сон все не шел. Говорят, это от сильной усталости.

В голову лезли странные мысли и воспоминания: о детстве, о давно забытых людях. Обо всем том, что осталось позади.

Она вспомнила Кубань, эти жаркие летние ночи, огромное звездное небо над головой. И запахи, особенно запахи лета.

Иногда ей казалось, что все вокруг было только ради нее одной: и луговые цветы, и душистое свежее сено, и лазоревое небо высоко над головой, и пение птиц. И Мишка- коротко стриженный, не по детски серьезный.

Все эти лица до сих пор хранятся в ее памяти пожелтевшими фотографиями.

Фото. Леша, сплетница Прасковья, баба Тоня.

Фото. Мишка, смеющийся, гордый, обиженный.

Фото. Высокое голубое небо над головой.

Кубань Анна всегда ощущала родным домом.

Однако, как сейчас, она помнила как отбивалась от напавшего разъяренного быка, и лица родных и друзей- ошарашенные, испуганные. Ее боялись, старались не встречаться с ней взглядом. В одно мгновение вокруг нее образовалась пустота.

Их шепот ей в спину до сих пор преследует Анну.. Однако, тяжелее всего было вынести эту ненависть в глазах Мишки. Почему то судьба этого мальчика до сих пор волнует ее. Где он сейчас?

Потом было проще- бежать всегда легко, нет времен мучить себя вопросами» а почему именно я».

Беги, пока есть силы, пока слышны шаги за спиной.

Даже сейчас она старается не думать про свой побег- напролом через лес, к реке. Но тело, которое она так ненавидела, тогда спасло ей жизнь.

Она помнит лицо Зорича- правильное, мужественное и совершенно спокойное. И ту, свою невероятную благодарность его выдержке. Мало кто согласился бы помочь отверженной. Ведьме.

Позже она поняла, что он тоже почувствовал в ней родственную душу, а может, просто влюбился. Бритый наголо, в темных очках, опасный и незнакомый, он стал ей роднее всех остальных. Анна до сих пор была благодарна ему за спасение.

Однако, больше на Кубань она уже не возвращалась.

2.

Тебе больно идти,
Тебе трудно дышать,
У тебя вместо сердца
Открытая рана.

Но ты всё-таки делаешь
Ещё один шаг
Сквозь полынь и терновник
К небесам долгожданным.

И однажды проснутся все ангелы
И откроются двери
Для того, кто умел верить.
И ненастным январским утром
В горах расцветет миндаль
Для того, кто умел ждать.

Сон все не шел и Анна села на кровати, оперевшись спиной на подушку и подобрав под себя ноги. В темноте комната поменяла свои очертания и все казалось немного другим. Тени от предметов вытянулись и лежали неясными очертаниями, пугающими силуэтами. В прочем ее это не пугало. Анна уже давно не боится темноты. Она боялась только прошлого.

Воспоминания обрушиваются неожиданно, как в сломанном проекторе: вспышка, а потом тишина. И каждый кадр отзывается тошнотой и головокружением.

Неожиданно вспомнился Зорич, единственный, наверное, которому можно было верить.

В Астрахани произошло еще одно событие, которое изменило и ее, и отношение к ней Зорича. До этого он ни разу не заговаривал о том, что можно использовать возможности ее тела.

В той дикой тягучей жаре- они снова бежали прочь- от тяжелого взгляда Калмыка, от его бандитов. Плачь Стеши, жужжание мух, зыбкий раскаленный воздух и кровь на земле. Разбитое лицо Зорича и масляный блеск в глазах Калмыка- все это врезалось в память, наверное уже навсегда.

Но в ответ на ее страх своего тела он сказал, что человек вправе быть тем, кем захочет. И никто не может осуждать его за это.

Впрочем, добравшись до Москвы, ей казалось, что теперь все будет иначе, а то, что предложил Зорич казалось на тот момент грандиозной аферой, опасной деятельностью, но Анне неожиданно понравились такие деньги. Она больше не чувствовала себя отверженной, и даже наоборот- ей казалось, что весь мир теперь будет принадлежать ей.

Было лишь одно разочарование в этой истории- Грязин. Наверное, с ним она как никогда была близка к нормальной семейной жизни. Его роскошный подарок- форд Мустанг- еще долго напоминал о нем.

В остальном жизнь при Зориче была безмятежной при всей ее опасности. Однако именно тогда стали сниться страшные сны из прошлого. Дикие, невероятные истории, тени которых душили ее даже днем.

Анна прекрасно помнила свой первый ночной кошмар.

Тик-так…
В тот день Анна вдруг проснулась среди ночи, как будто ее кто-то толкнул, и поняла, слышит тиканье часов.

Тик-так…. Их ровное пощелкивание начинало ее пугать - уж слишком нереально, гулко бьется об спящие стены моей комнаты их стук.

Тем более, что в ее комнате не было часов.
Она замерла, застыла под одеялом, прислушиваясь к шорохам ночи. Ветер неспешно доносил до нее шелест листьев, пение птиц где-то неподалеку, жужжание одинокой мухи где-то под потолком ее комнаты. Жаркое московское лето, яркие звезды, подглядывающие с темного неба.

Хруст ветки где-то за окном.

От резкого звука она подскочила  на кровати и почувствовала, как замирает сердце. Странно, с чего бы это….

Холод пронесся жгучей волной по спине, ладони сжались в кулаки. Полуоткрытый рот, распахнутые глаза - Анна в напряжении вслушивалась в ночную темноту.
Пение цикад, шуршание ветра…. Треск сломанной ветки, но уже гораздо ближе, почти что за окном.
Сердце пропустило пару ударов, замерев в пустоте скованной ужасом души. В напряжении гудят застывшие мышцы тела, липкий холодный пот предательски стекает по щекам. Бледные дрожащие пальцы вцепляются в подушку.
Анна услышала стук открывающегося окна. Замерла, пытаясь раствориться в воздухе. Застыла недвижимой фигурой.

Предательски стало меняться тело, острые когти вспороли легкое одеяло.
Тик-так….
Легкое, почти неслышное касание ног – кто-то спрыгнул на пол. Зрачки вытянулись в кошачий и  стали различать силуэты на фоне мягкого лунного света.
- Кто здесь?- Ее голос предательски дрожал, и ей стоило огромных усилий не сорваться на крик.
В ответ - тишина.
Тик-так….
- Кто вы? Что вам надо?- Сердце стучало уже где-то в районе горла, так гулко и бешено, что, кажется, его можно услышать даже на улице.

В голове возник белый шум. Скрип, шорох, скрежет. И обрывки слов.
- Анна.. - Глухой, бесцветный голос…. Кажется, что он звучит у нее в голове.

- Что вам от меня надо?- Где-то в глубине сознания Анна поймала себя на мысли, что возможно это и не сон. Уж слишком четко она различала мерное дыхание человека. И человека ли? И разве только одного? В голове возникли голоса- взрослые, детские, крики, слезы, смех…

Она напрягла зрение, изо всех сил  высматривая в темноте фигуры гостей. Но нет- комната пуста.
Анна  сжала зубы до скрипа, пытаясь удержать внутри крик ужаса. Страшно…. Кажется, что она даже почувствовала скрип песка на зубах….
Невероятно. Их не должно быть рядом. Нет!

Все те, кто остался далеко позади- родственники, друзья, соседи. Все те, кто гнался за ней в жажде пристрелить «эту тварь», догнать и уничтожить ведьму, все те, кого она пыталась забыть- теперь были рядом с ней. В ее голове, откуда их голоса нельзя вытрясти. И они кричат, шепчут.

И в какой-то момент Анне показалось, что они нашли ее, выследили, догнали. Анна зажмурила глаза и закричала, пытаясь заглушить их:

-Зорич! Зорич!

Тик-так….

Какое-то мгновение она сидела  в тишине, наедине сама с собою. А потом услышала скрип открываемой двери.

Чьи-то руки схватили ее, прижимали к груди:

-Анна,- это был Зорич. Даже сейчас Анна помнит, как он с силой обнимает ее, целует в высокий лоб,- Анна… Опять этот голос?

-Нет…- она уже пришла в себя и тело послушно принимало вид человека,- мне просто приснился сон. Страшный сон…

-Анна, родная…

Они еще долго сидели, обнявшись, вслушиваясь в темноту. Анна- давно уже не маленькая девочка, и старик, безумно влюбленный в эту странную,  болезную, заплутавшую душу.

Это был первый кошмарный сон, который ей приснился. Их будет еще много- таких же панических воспоминаний. Проклятье отверженного- вечный страх своего прошлого.

Пока был рядом Зорич- она знала что хоть кто-то верит в нее и видит в ней равного.

Но Зорича уже давно нет с нею рядом…

3.

Ты плетёшь свой венок
Из траурных лент,
Из увядших цветов
И почерневших колосьев.

Но кто знает, чем обернутся
Холода и потери
Для того, кто умел верить?
И кто знает, когда над водою
Взойдёт голубая звезда
Для того, кто умел ждать?

Воспоминания отзывались болью, почти физической.

Зорич, мой милый Зорич…

Никого не осталось, все теперь в прошлом.

Анна тяжело вздохнула и закрыла глаза.

Слишком много темноты вокруг и внутри, что гораздо страшнее. Сейчас она свободна, но разве от этого стало лучше? И тени, тени прошлого, преследующие ее все это время.

Анна открыла глаза и вздрогнула- на расстоянии вытянутой руки от нее стоял Зорич. Сердце учащенно забилось, но видение уже медленно таяло. Приснилось?

Она перевела дыхание- никогда еще до этого не было таких ярких видений.

Зорич, мой милый, мое спасение- ты единственный, кто считал меня человеком. После того, как она осталась одна- жизнь сильно изменилась.

Анна встала с кровати налила себе еще воды из графина.

Какое-то странное волнение не давало ей успокоиться и уснуть, какое-то ноющее ощущение неизбежности. А еще эти воспоминания…

Анна прижалась лбом к холодному стеклу, разглядывая плохо освещенную московскую улицу. За окном моросил мелкий осенний дождь.

Без Зорича стало все по другому. Кошмары также продолжали мучить ее, но больше некому было жаловаться . Не комиссара же, в самом деле, будить по ночам.

Хотя встреться они при других обстоятельствах- из них вышла бы хорошая пара. Он- статный, опасный и манящий, и она- роскошная женщина, сексуальный голос с хрипотцой.

Но навы были холодны и сдержанны, с едва ощутимым высокомерием и даже отвращением к ней- они, как могли, отгораживали ее от себя и Анна ловила себя на ощущении некой потерянности. К челам она себя никогда не относила и теперь уже было поздно проситься в лоно родной семьи. А все остальные ее отвергали. Анна, которая могла быть кем угодно- была никем для этого мира. Был только Зорич в ее жизни, да и он покинул ее.

Отношение к холодному и требовательному комиссару было близко к ненависти- особенно из-за этой печати, ставившей ее на одном уровне с дворовой собакой. Даже осов, и тех уважали больше, чем ее.

Ее также мучили ночные кошмары, а иногда- и видения. Призраки не давали ей успокоиться и Анна понимала, что это совесть- ранее неясное для нее слово- это ее душа ноет, как побитая собака. Она слышала голоса, иногда- музыку в ее голове. Как радио, которое невозможно было выключить. Реже- белый шум- скрип, шорох, шелест. Иногда- обрывки слов, крики. Вой… Но страха не было- было ощущение закономерности происходящего. Взамен отнятого мира она создавала свой, придуманный. И наполняла его теми, кто был ей дорог..

Анна верила, что однажды сможет жить так, как ей хочется. И комиссар, наконец, посмотрит на нее как на равную, и навы перестанут прятать презрение. И челы придут с поклоном и все остальные в восторге будут от ее присутствия.

Но чтобы ее стали воспринимать как достойную восхищения- надо было уничтожить зверя внутри себя. Мало кто согласился бы терпеть рядом опасного неуравновешенного мага,  поэтому смирившись со службой навам, Анна зарабатывала себе репутацию, пусть хотя бы среди этих холодных бессердечных выродков.

Однако, по крайней мере, комиссар был честен с ней и настал момент, когда она снова стала свободна. Это радовало ее, она ведь уже стала бояться этой печати. В ночных кошмарах ей снилось, как она въедается в кожу, в мышцы, кости…

Теперь можно было начинать жить по настоящему, так, как хочется, не скрывать свои эмоции и не улыбаться, когда хочется плакать.  Но было одно но- все эти годы Анна пыталась найти себя, но, похоже, сама в себе заблудилась.

Ах, Зорич, мой милый Зорич…

Впрочем был и еще один мужчина в ее жизни, которого она и сейчас вспоминает с затаенным восторгом.

Анна улыбнулась и вернулась мыслями в прошлое.

4.

Обречённо скользит
Одинокая лодка
Сквозь холодные воды
Бесконечной печали.

Только небу известно
Всё о нашем сиротстве
И о боли, что связана
Клятвой молчания.

Такой холодной зимы в городе не было уже давно. Анна помнит даже время их встречи…

Это было два года назад в январе в два часа ночи, когда ей захотелось, вдруг, зеленого чая, но дома такого не было, а заказывать ей не хотелось- ее опять мучила бессонница и стоило прогуляться перед сном, подышать свежим воздухом.

Ее терзали мысли о Зориче и о своем диком одиночестве. Ее распорядок дня уже давно сбился, перемешались дни и ночи, реальность и вымысел.

Перед выходом она глянула в зеркало и вздрогнула- рядом с ее отражением был еле видный силуэт Зорича. Она часто видела его отражения, особенно в последнее время.

Это было похоже на сумасшествие, но ей нравилось такая ситуация..

Анна провела пальцами по стеклу и улыбнулась:

-Мой любимый…

«Анна,- ей показалось, что он отвечает, что этот голос звучит в ее голове,- ты изменилась. Ты стала строже».

-нет, милый,- Анна обернулась. Никого.

Когда она снова посмотрела в зеркало- теперь там было только ее одинокое отражение.

-Нет, родной, я не виновата, это люди испортили меня.

Анна шла по пустынной улице, вдыхая свежий зимний воздух. Снег приятно скрипел под ногами. Что-то было в этих вечерних прогулках особенного, родом из детства, из сказки. Наверное, некое ожидание чуда.

Однако, последние несколько десятков метров ей казалось, что кто-то за ней идет. Опять привиделось?

Она мягко сосредоточилась на своем ощущении лишь благодаря натренированной реакции успела вовремя обернуться.

За ее спиной стоял масан.

В широко распахнутых глазах плескалась жажда. Однако во всем остальном он был довольно симпатичен.

Приятное чуть бледноватое лицо, немного тяжеловатая нижняя челюсть, и большие темные глаза. Он чем то был похож на Мишку, привет из далекого прошлого.

Анна улыбнулась ему, показав иглы. Тело послушно менялось, по жилам вскипел адреналин. Масан в нерешительности отшатнулся, отступая, а потом и вовсе бросился бежать.

Впрочем, одно и понятно- Анна любила пользоваться возможностями своего тела. Жаль, что противник оказался таким трусливым- ей бы сейчас не помешала бы свежая кровь. Но догонять его она не хотела. Анна прекрасно представляла, что такое жажда для масана.

Однако, по пути обратно, она снова ощутила чье-то присутствие. Анна остановилась, рассеяв внимание. Масан, как она и ожидала, вышел из соседнего двора, почти бесшумно. Она поразилась пластике его движений. Не каждый нав может похвастаться такой обманчивой легкостью походки.

Сейчас у нее было время рассмотреть неожиданного гостя внимательнее.

-Не боишься гулять одна вечерами?- у него был глухой голос и запах… От него шел легкий запах мяты и корицы. Это напомнило ей ощущение Нового Года. Такого, каким он был вместе с Зоричем- яркий, шумный праздник…Человская традиция.

-Я думаю, это меня стоит опасаться.

-Ты не масан,- в его глазах уже не было той безумной жажды, видимо, он уже успел ее утолить.

-А это что-то меняет?- Анна встретилась с ним взглядом и поняла, что пропадает. Никогда она еще не влюблялась так, сразу.

«Прости, Зорич. Я знаю, ты простишь меня…»

Масан улыбнулся ей в ответ и Анна почувствовала, что увязла, как муха в паутине его обаяния. Это ли не любовь с первого взгляда?

«Зорич, родной мой. Я сама себя не прощу…»

Жизнь с масаном оказалась сложным испытанием. Неразговорчивый, замкнутый, с тяжелым характером, непредсказуемый- истинный представитель клана Малкавиан- Анна любила его так горячо и искренне, как никого до этого.

Они почти не общались- превратив свою жизнь в бешенную круговерть встреч и расставаний, в калейдоскоп страстей и переживаний, когда ритм стал важнее слов. Его тело- шикарное, с холодной кожей, его опасный взгляд больших темных глаз, чуть широковатое лицо- все это завораживало Анну.

Наверное также страдал по ней Аркадий Ивов…

Это, конечно, домыслы.

Однако реальность ничуть не лучше- ее любимый человек был не просто непредсказуем- он был из Саббат.

Масанам нельзя убивать в городе и его окрестностях- только по контракту, иначе можно навлечь на себя гнев Темного Двора. Без санкций на охоту пить кровь запрещено. Но получить санкции сложно, а жажда вела к безумию.

Впрочем, Малкавиане и без этого были неадекватны.

За нарушение догм- кара. Излюбленное наказание- кладовые братской любви, где масаны, ведомые жаждой, высушивали друг друга. Анна же не могла смириться, что влюблена в отступника, заслуживавшего»похода очищения», хотя и находила некое сходство в их историях.

Но больше всего она боялась того, что ждало их впереди- однажды его выследили и ему пришлось уйти. Сбежать, так, как когда то бежала она.

-Трус,- хотелось крикнуть ему вслед, но он даже не попрощался. Исчез одним туманным утром.

Стал туманом- шутила Анна про себя. И все остальное стало туманом вслед за ним.

Больше она о нем ничего не слышала, но убедила себя, что он еще любит свою «смуглую красавицу Анну». А чтобы он вернулся- надо было забыть, наконец, то прошлое, что преследовало ее.

Эта надежда сводила с ума.

5.

Мой милый, мой родной…

Анна улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Какое бледное, усталое у нее лицо! Она всмотрелась в стекло, пытаясь отыскать силуэт Зорича- но нет. Только она.

Тени, сопровождавшие ее все последние годы, и они, похоже, покинули ее.

Она так долго пыталась вытравить из себя зверя, но путь к нему оказался дорогой к самому себе.

Как то Зорич сказал ей, что кроме догм, записанных Темным двором, существуют еще и догмы духа. Анна тогда не стала его слушать, рассмеявшись ему в лицо. Но все таки запомнила, что четвертая догма странствия звучит так: человек обладает свободой воли.

А есть ли свобода воли у нее? Если да- то почему мир, в котором она хотела бы жить- не существует? И сколько еще жизней у нее в запасе?

Из-за двери сквозил холодный воздух. Разве она забыла запереть дверь?

Анна медленно, шаг за шагом, отошла от окна, ощущая давно накопившуюся тяжесть во всем теле.

Самой себе она напомнила куклу- робота- топ, топ- негнущимися ногами.

Шорох ковра, скрип паркета.

Темнота давно не пугала ее- Анна смело шагнула в коридор.

В квартире явно кто-то был. И это не те, бесплотные духи, которые чудились ей за спиной, и не лица давно забытых людей. Этот кто-то был явно живой, из плоти и крови. Аккуратным, внимательным, опасным. И незваным.

Анна просканировала помещение, но не заметила ничего подозрительного. Впрочем, это ни о чем еще не говорило.

Тело послушно приготовилось к изменениям, чуткий слух уловил скрип половицы и шорох шагов.

Анна осмотрела квартиру, шаг за шагом, уверенно и бесстрашно, шагая по помещениям, но никого не нашла. Даже дверь в прихожей была надежно заперта на несколько оборотов ключа.

Так кто же дышит ей в затылок? Тяжесть чужого взгляда Анна ощущала, даже не оборачиваясь.

Даже почувствовав прикосновение чужих губ к своей шее, она не вздрогнула. Хватило силы воли.

Сделав шаг она всмотрелась в зеркало и улыбнулась.

За ее спиной стоял он- родной, любимый, долгожданный. Приятное чуть бледноватое лицо, немного тяжеловатая нижняя челюсть, и большие темные глаза. Все таки, он чем то был похож на Мишку, привет из далекого прошлого. Только лучше.

Он был такой же, как и она.

-Любимый…- Анна полуобернулась.

Никого.

Но знакомый запах был уже близко. Но Анна почти что физически ощутила, как он въелся в кожу- мята и корица.

Корица и мята.

Лед и пламень.

Сид и Ненси.

-Ты убиваешь меня родной,- в зеркале все было неизменно и хотя бы за это Анна была ему благодарна. Он все еще стоял за ее спиной, будоража кожу нежными и такими опасными, такими знакомыми поцелуями в шею.

-Это четвертая догма, любовь моя,- Анна усмехнулась,- ты убиваешь меня без разрешения Темного Двора. А комиссар, могу поклясться, будет против.

Запах душил ее, в ладони ощущалось что-то холодное. Анна раскрыла кулак- четки. Те самые, черные четки. Откуда?

-Ты зовешь меня?- она подмигнула отражению,- но куда?

Анна дотронулась рукой до поверхности зеркала и закрыла глаза.

-Анна, мое сердце,- эти слова принадлежали другому человеку, но она всегда мечтала услышать их именно от этого холодного, так до конца и не понятого ею, масана.

Она распахнула глаза. Все то же самое. Зеркало перед ней- но в нем- пустота. Отражается коридор, давно надоевшие обои, люстра в три рожка. И больше ничего- ни его отражения, ни даже ее.

Зато за спиной…

Анна, отказываясь верить в происходящее, прижалась к нему всем телом.

-Ты никуда не уйдешь, верно?

-Анна, родная моя, мое сердце…- он поцеловал ее так, как умел только он- нежно страстно, горячо, даже не смотря на его холодную кожу,- по эту сторону мы всегда будем вместе.

Анна закрыла глаза, ощущая только его запах, его прикосновения.

И невесомость.

Где-то есть острова утешения
И спасительный берег
Для того, кто умел верить.
Там рождаются новые звёзды
И в горах расцветает миндаль
Для того, кто умел ждать.